Дороти Сейерс.

Магер-шелал-хаш-баз.[1]

«Maher-Shalal-Hashbaz. A Montague Egg Story». По изданию Dorothy Sayers, Hangman’s holiday. Пер. Crusoe.

 

Ни один лондонец не устоит перед зрелищем людского скопления. Мистер Монтего Эгг притормозил на Кингсвей, привлечённый толпою около платана – ничем не примечательного в ряду уличного озеленения – но люди вокруг задрали головы, вглядываясь в древесную крону.

- Бедная киса – восклицал один зевака, маня платану рукой. – Бедная киса! Кыс, кыс, кыс, ко мне!

- Смотри, детка, какая прелестная кошечка!

- Приманите кошачьим кормом!

- Сама слезет, как устанет.

- Камнем её!

- Так, что здесь происходит?

Полисмену безнадёжно откликнулась худенькая девушка в потрёпанной одежде, с пустой корзинкой в руках.

- О, пожалуйста, прогоните всех этих людей. Как он сможет спуститься, если все шумят? Он боится, мой котик.

Среди колышущейся листвы злобно сверкнули жёлтые глаза. Полисмен поскрёб затылок.

- Некоторые затруднения, так, мисси? А как он туда попал?

- Когда я выходила из автобуса, застёжка раскрылась, и он прыгнул из корзинки. Помогите, пожалуйста!

Мистер Монтегю Эгг осмотрел собравшихся, увидел в задних рядах мойщика окон со связкой лесенок на тележке и приступил к переговорам.

- Достань эту стремянку, приятель, и мы быстро спустим его вниз, если позволите, мисс. А так он останется на дереве до второго пришествия. «Логика, доводы, шарм, аргумент – попусту всё, коль напуган клиент».[2] Да, осмотрительность прежде всего. Вот моя карточка.

- Ой, спасибо вам огромное! Только побережнее с ним. Котик злится, когда его хватают.

- Всё в порядке, мисс, не волнуйтесь. Монти Эгг во всём джентльмен. Отличная репутация, добр к детям. Наверх!

И мистер Монтегю, надвинув поглубже щегольскую шляпу, скрылся в листве, напевая вполголоса. Крона взорвалась громким шипением, несколько обломанных веточек упали зрителям на головы, а следом появился и Эгг – он спускался с некоторым затруднением, сжимая в горсти пучок разъярённого меха. Девушка открыла корзинку и утолкала в неё беглеца, совладав с четырьмя отчаянно цепкими лапками; у оказавшегося рядом подмастерья нашёлся кусок верёвки; корзинку завязали, мойщик получил назад лестницу и принял вознаграждение; толпа разошлась. Эгг замотал носовым платком поцарапанное запястье, стряхнул с воротника листья и затянул галстук.

- Ой, как он ужасно вас исцарапал – девушка сделала круглые глаза.

- Вовсе нет. В самом деле, рад, что сумел помочь. Но будьте добры, позвольте я вас подвезу – скажите, куда? Машина ему будет приятнее автобуса, а когда мы поднимем окна, кот никуда не ускачет, даже если сумеет опять открыть корзинку.

Девушка противилась, но Эгг без церемоний усадил её в салон маленького автомобиля и спросил адрес.

- Вот сюда – ответила пассажирка, вытащив из потрёпанной сумочки клок газеты. – Это ведь где-то в Сохо?

Удивлённый мистер Монтегю прочёл:

«Семья среднего возраста ищет трудолюбивого, способного кота (пол не имеет значения), для компании и ловли мышей в уютной загородной вилле. Десять шиллингов и достойный дом для достойного кандидата. Мистер Джон Доу, Ла Цигаль Бьенхерю, Фрит стрит, обращаться лично с 11 до 13».

- Странное предложение – нахмурился Эгг.

- Ой, вы думаете здесь что-то не так? Это шутка?

- Ну – сказал Монтегю – я просто не понимаю, зачем платить десятку за обычного кота, а вы? Я всегда думал, что их - даром и с доставкой – получают от тех, кто не любит топить котят. И я не очень верю имени Джон Доу – это принятое в законе имя фиктивной персоны.

- Ох, дорогой сэр! – взрыдала девушка, роняя слёзы из голубых глаз – Я так надеялась, что всё будет хорошо. Понимаете, мы живём очень бедно, папа сидит без работы, и Мэгги – моя мачеха – сказала, что больше не потерпит Магера-шелала-хаш-база, потому что он царапает ножки стола, а ест, как добрый христианин – помоги ему Господи – хотя это неправда, съедает он немного молочка, да кошачьего корма; и ещё отличный мышелов, только мышей у нас в доме мало; я думала, Магер попадёт в хороший дом, и десять шиллингов папе на ботинки, они ему нужны очень…

- Отлично, успокойтесь – Эгг пресёк дальнейшие изъявления. – Возможно, они готовы заплатить за взрослого аттестованного мышелова. Или – что вы на это скажете? – здесь какая-то проделка кинематографистов. Так или иначе, поедем и посмотрим; прошу лишь доверить мне переговоры с мистером Доу, так будет лучше, ведь я человек респектабельный – поспешно добавил Эгг. – Вот моя карточка: «Монтегю Эгг, выездной представитель Пламмер и Роуз, водки и вина, Пикадилли». Имею изрядный, многолетний опыт торговых переговоров с клиентами. «Ни шагу назад, торг веди до конца: торговля и сделка – в них жизнь продавца!» - вот мой девиз.

- Меня зовут Джин Мэйтленд, и папа тоже был по торговой части, до прошлой зимы, пока не заболел бронхитом. Теперь он слаб здоровьем и к разъездной работе не годен.

- Плохо – сочувственно заметил Монти, поворачивая на Хай Холборн. Ему нравилась эта девушка. Сколько ей? Шестнадцать или около того? Эгг дал себе слово как-то помочь новой знакомой.

Судя по всему, цена в десять шиллингов за кошку привлекла многих. На тротуаре перед маленьким, грязным рестораном толпились котовладельцы, с животными на руках и в корзинках. По Сохо несся скорбный многоголосый мяв.

- Видна конкуренция – заметил Монти. – Вакансия, впрочем, ещё не занята. Держитесь возле меня, посмотрим, в чём тут дело.

Некоторое время они простояли в очереди. Казалось, кандидаты выходят через заднее крыльцо – никто из вошедших не возвратился. Очередь двигалась бесконечно медленно; наконец, они взошли по грязной лестнице, к тёмной двери унылого вида. Тучный человек с одутловатым лицом открыл им со словами «Следующий, пожалуйста», и они вошли.

- Мистер Джон Доу? – осведомился Монти.

- Я. Принесли кошку? Я вижу, это кошка молодой леди. Присаживайтесь. Имя и адрес, мисс?

Девушка жила к югу от Темзы. Мужчина записал адрес «на случай» - так он выразился – «если отобранный кандидат окажется негоден и мне придётся связываться с вами снова».

- А теперь поглядим на кошку.

Из открытой корзинки опасливо высунулась рыжая морда.

- О, да. Прекрасный образчик. Кыс-кыс. Он, кажется, недружелюбен?

- Он испугался дороги, но со знакомыми людьми ласков; отличный мышелов. И чистоплотный.

- Это важно. Мы ищем чистоплотного. И он должен отрабатывать пропитание, вы понимаете.

- О, он будет. Ловить крыс, всех ловить. Мы зовём его Магер-шелал-хаш-баз, потому что он ловкий добытчик. Но он откликается и на «Мэш» - правда, дорогой?

- Вижу. Да, котик вроде бы в хорошем состоянии. Блохи? Болезни? Моя жена очень брезглива.

- Ничего такого. Он отличный, здоровый котик. Скажете тоже – блохи!

- Без обид, я должен быть разборчив – мы ведь хотим искренне полюбить его. Я не уверен насчёт цвета. Десять шиллингов за рыжего – это слишком много. Я не уверен…

- Стоп, стоп – начал Монти. – В объявлении нет ничего о цвете. Леди проделала долгий путь с котом, и вы не можете ожидать от неё скидок. Вы никогда не найдёте лучшего кота; каждый знает, что рыжие – несравненные чемпионы среди всех мышеловов. И поглядите на его прелестную белую грудку. Снежно-белая, он замечательно чистоплотен. Подумайте о выгодах такой раскраски: вам и вашей уважаемой жене не придётся искать его по тёмным углам, как всех этих чёрных и полосатых. На самом деле, нам стоило бы просить больше за такой замечательный окрас – редкий, первосортный, необычный.

- Что-то в этом есть – согласился мистер Доу. – Хорошо, мисс Мэйтленд. Послушайте, вы согласны принести Магера к нам сегодня вечером, и если он понравится жене – дело станет решено. Вот адрес. И приходите точно в шесть – потом вы нас не застанете.

Монти посмотрел адрес – конечная станция подземки, самый север линии Эджвер-Морден.

- Слишком долгий путь при неясном результате – твёрдо объявил он. – Вы должны возместить расходы мисс Мэйтленд.

- Конечно! Это справедливо. Вот полкроны. Сдачу вернёте вечером. Спасибо, превосходно. Если кот нам подойдёт, он будет жить в прекрасном доме. Посадите его в корзинку. Нет, здесь другой выход, пожалуйста. Осторожно, ступенька. Доброго дня.

Мистер Эгг и его новая знакомица спустились по очень узкой и чрезвычайно захламлённой винтовой лестнице на вонючие задворки и встали, глядя друг на друга.

- Он показался мне грубым человеком – сказала мисс Мэйтленд. – Надеюсь, он будет заботлив с Магер-шелал-хаш-базом. Но как вы сказали о рыжих котах! Великолепно! Кажется, он хотел выгнать нас, придравшись к цвету. Мэш, ангел мой! Как он только посмел ругать твою дивную шкурку!

Мистер Эгг хмыкнул.

- Что-ж, возможно, что с мистером Доу всё в порядке, но я поверю в десять шиллингов, когда увижу деньги. И как бы то ни было, вы не должны ехать к нему одна. Выходите из дому в пять, я буду ждать вас в машине.

- Но мистер Эгг, как это можно! Вы и так хлопотали; потом, он ведь дал мне полкроны на проезд!

- Всего лишь бизнес – ответил Эгг. – Я буду точно в пять.

- Хорошо, но лучше в четыре. Выпьете чаю – надо же и нам хоть как-то вас отблагодарить.

***

- Очаровательно – сказал Эгг. Дом мистера Доу оказался новой, уединённой, одиноко расположенной  виллой в самом конце недавно проложенной и ещё не укатанной загородной дороги. На звонок открыла сама хозяйка, миссис Доу – маленькая женщина пугливого поведения с водянистыми глазами, бледными губами и отвратительной привычкой подёргивать нижнюю губу пальцами. Магера-шелал-хаш-база снова вынули из корзинки в гостиной, где был и сам мистер Доу: он покачивался в кресле-качалке, читая вечернюю газету. Кот подозрительно понюхал хозяина, но под робким ухаживанием хозяйки смягчился настолько, что даже позволил почесать себя за ушком. 

- Дорогая – спросил мистер Доу – он подойдёт? Тебя не смущает окрас?

- О, нет. Отличный кот. Он мне очень нравится.

- Хорошо. Тогда мы возьмём его. Решено, мисс Мэйтленд. Десять шиллингов. Пожалуйста, подпишите расписку. Спасибо. Не беспокойтесь о сдаче с полукроны. Всё, дорогая – теперь у нас есть кот, и, надеюсь, мы больше не увидим здесь мышей. Ой – он глянул на часы – боюсь, вам надо поскорее попрощаться с ним, мисс Мэйтленд. Нам пора уходить. Вы оставляете его в полной безопасности.

Монти, проявив приличествующий джентльмену такт, немедленно вышел в холл. Но потом, какие-то мысли – несомненно и вполне джентльменские – повели его от двери гостиной в задние покои дома, и он бродил там несколько минут, пока на пороге гостиной не показались миссис Доу и мисс Мэйтленд; девушка крепилась, хлюпая носом в маленький платочек.

- Вы очень привязаны к коту, моя милая? Не горюйте так…

- Всё нормально, Флосси! – отрезал Доу, внезапно возникнув за спиной супруги. – Мисс Мэйтленд знает, что мы отлично о нём позаботимся.

Он выпроводил дам вон и запер дверь гостиной.

- Если вам всё это не нравится – со вздохом сказал Эгг – мы можем в два счёта расторгнуть сделку.

- Нет, всё в порядке. Если не возражаете, давайте поскорее уйдём отсюда и побыстрее уедем.

Пока они ковыляли к машине по ухабам не укатанной дороги, навстречу попался какой-то парень. Он нёс корзинку и громко насвистывал.

- Смотрите – отметил Монти. – Один из наших конкурентов. Мы успели раньше. «Кто раньше всех примчится сделку заключать, получит подпись на контракте и печать».

Он надавил педаль газа и добавил, уже про себя:

- К чёрту. Надеюсь, всё будет хорошо. Но не верю.

***

Итак, мистер Эгг предпринял многие усилия, и, кажется, устроил судьбу Магера-шелал-хаш-база, но остался недоволен собой. Прошедшая сделка тяготила его и в субботу, на следующей неделе, возвращаясь в Лондон, он свернул с дороги в район к югу от Темзы, чтобы навести справки. И когда ему открыли дверь, на пороге стояли Джин Мэйтленд и Магер-шелал-хаш-баз – спина выгнута, хвост трубой.

- Да – сказала девушка – он нашёл дорогу домой, мой милый, мой умница! Пришёл неделю назад, грязный, худющий – не понимаю, как смог живым добраться. Но мы же не отправим его обратно, правда, Мэгги?

- Нет – подтвердила миссис Мэгги. – Я не люблю кошек и никогда не любила, но этот! Я думаю, даже кошки умеют чувствовать. Но мы попали в неловкое положение с деньгами.

- Это так – согласилась Джин. – Понимаете, когда он вернулся, и мы решили оставить его дома, я написала мистеру Доу: всё объяснила, и приложила почтовый перевод на десять шиллингов. А сегодня утром почта вернула письмо с пометкой: «Адресат не найден». Теперь мы не знаем, что и делать.

- Я никогда не верил мистеру Доу – сказал Монти. – По-моему, он скверный человек и я бы не стал о нём хлопотать, мисс Мэйтленд.

Но девушка настаивала на своём, и вскоре обязательный мистер Эгг уже ехал на север с намерением найти загадочного мистера Доу и отдать ему почтовый перевод на десять шиллингов.

Дверь виллы открыла опрятно одетая пожилая женщина, совсем незнакомая Эггу. Монти спросил мистера Доу.

- Здесь нет такого. Никогда о нём не слышала.

Эгг объяснил, что ищет джентльмена, кто купил кота.

- Кота? – переспросила женщина и изменилась в лице. – Зайдите, пожалуйста. Джордж! – она позвала кого-то в доме – Джордж! Здесь джентльмен спрашивает о коте. Возможно, ты… - конец фразы она прошёптала на ухо мужчине, вышедшему из гостиной. Казалось – да и оказалось – что это был её муж.

Джордж внимательно оглядел мистера Эгга.

- Не знаю никого с именем Доу – сказал он – но если вы ищете последнего из жильцов, то они съехали. Собрались и съехали на следующий день за похоронами старого джентльмена. Сам я смотритель домовладельца. И если речь о потере кота, вам, наверное, стоит пройти со мной и кое на что поглядеть.

Он провёл визитёра по дому и вывел в сад через чёрный ход. В центре одной из клумб чернела большая яма – неровно вырытая, мелкая могила. Из ямы торчал заступ. И по лужайке, в два ряда лежали кошки – мёртвые кошки, окоченелые трупики кошек. Мистер Эгг быстро прикинул – их было около пятидесяти.

- Если какая-то ваша – сказал Джордж – забирайте свободно. Но я бы не сказал, что они в хорошем состоянии.

- Боже мой! – Мистер Эгг с удовольствием вспомнил, как Магер-шелал-хаш-баз встретил его на пороге дома Мэйтлендов – спина выгнута, хвост трубой. – Пойдёмте, и вы расскажете мне об этом – невероятном деле! Невероятном!

Последние жильцы носили фамилию Проктор. В семье их было трое – старый инвалид мистер Проктор, кто и снял дом; затем племянник и жена племянника.

- Они не держали постоянных слуг. Старая миссис Граб приходила к ним ежедневно и часто говорила мне, что старый джентльмен не переносит кошек. Они делали его больным – я знаю людей с таким же недугом. И, разумеется, семья соблюдала все предосторожности – старик был очень слаб, и сердце его работало плохо; он мог помереть в любую минуту. И когда я обнаружил эту кошачью могилу, мне пришло в голову, что молодой Проктор убивал их, уберегая старого джентльмена от потрясений. Но тут есть странность – кошки эти убиты одновременно, и, к тому же, недавно.

Мистер Эгг вспомнил объявление и фальшивое имя; вспомнил, как аппликанты уходили во вторую дверь, и никто не мог знать и рассказать другим, сколько кошек были оплачены и куплены. И ещё он вспомнил настоятельную просьбу принести кота ровно в шесть, и насвистывающего парня с корзинкой, появившегося на сцене около четверти седьмого, за ними вслед. Вспомнил он и другое – слабый звук хорового мява, дошедший до слуха, пока Эгг ждал в холле, а Джин прощалась с Магер-шелал-хаш-базом; припомнилось, с какой горестной физиономией миссис Проктор задала Джин вопрос – сильно ли та привязана к коту? Всё говорило за то, что младший Проктор собирал кошек с какой-то дурной целью. Собирал по всему Лондону. И чем дальше жил котовладелец, тем было для Проктора лучше – с какой иначе целью записывал он адреса?

- От чего умер старик? – спросил мистер Эгг.

- Это – ответила миссис Джордж – был сердечный приступ, так сказал доктор. В прошлый вторник он ушёл спать и не проснулся; и миссис Граб, обмывшая тело, говорила, что лицо бедного старика было ужасно – как будто что-то страшное напугало его; но доктор сказал, что в этом нет ничего необычного. Но что доктор не увидел – он спешил, человек занятый – так это ужасные царапины на лице и руках покойного. Возможно, он разодрал сам себя в агонии – ох, бедняга! Бедняга! Но что тут. Все знают, что он мог угаснуть в любой миг, словно свеча от ветерка.

- Понятно, Салли – ответил ей муж. - Но дверь в спальню? Не говори нам, что он и её расцарапал. Пусть даже и так – но почему никто не услышал и не пришёл на помощь? Вольно мистеру Тимбу – это домовладелец – говорить, что дверь - работа бродяг, забравшихся в дом после отъезда Прокторов, но до начала нашего надзора за имуществом, вот только зачем бродяги ограничились такими странными, бесполезными повреждениями?

- Бездушные эти Прокторы, вот что – заявила миссис Джордж. – Скорее всего, спали без просыпу, пока дядюшка умирал без присмотра. И почему законник не занялся этим? Примчался утром, взял завещание старого джентльмена и тотчас уехал прочь. Кажется, все деньги отойдут им – но почему старику устроили такие жалкие похороны? Послушайте, я скажу вам – ни единого цветочка – только венок за полгинеи; и гроб не дубовый – сосна; и несколько тощеньких свечек. Такое убожество! Вам не кажется, что это стыдно?

Мистер Эгг промолчал. Он не отличался богатым воображением, но теперь рисовал в уме ужасные сцены. Он видел спящего, больного старика; как тихо открывается дверь в спальню и чья-то рука бросает внутрь кульки – мяукающие и шевелящиеся, один за другим. Он видел, как кульки эти извиваются на полу, освобождаясь от содержимого; как дверь тихо закрывается и запирается снаружи. И потом Эгг увидел, как по комнате пружинисто носятся неясные в тусклом свете ночника силуэты – чёрные и пёстрые и рыжие – вверх и вниз, рыская на мягких лапах; карабкаясь; цепляясь за шторы и обивку; прыгая по столам и креслам. И как храбрый рыжий кот с янтарными глазами прыгает на кровать и спящий просыпается с криком; потом за запертой безжалостными руками дверью разыгрывается отвратительный ночной кошмар. Очень старый, больной человек, спотыкаясь, мечется по комнате, а его преследуют и атакуют ужасные, тёмные существа – и, наконец, последняя боль в сердце. Пришла милосердная смерть. Теперь человек снаружи, у замочной скважины, слышит только кошачье мяуканье да царапанье когтей по двери.

Эгг утёр лицо платком – ему очень не нравились собственные мысли. Но надо было додумывать. Он вообразил, как наступило утро, и убийца отпирает дверь, спеша убрать невинных соучастников до прихода миссис Граб. Времени остаётся мало, а труп должен получить пристойный вид, и когда в дом придут посторонние, они не должны услышать странного мяуканья. Просто освободить кошек нельзя, они могут остаться и бродить возле дома. Нет; бочка с водой и могила в саду. Но Магер-шелал-хаш-баз – доблестный Магер-шелал-хаш-баз! - выиграл себе жизнь. Он не пожелал тонуть в бочке с водой. Он стал драться и ушёл («и я очень надеюсь, - подумал мистер Эгг – что он драл его всеми своими когтями»), и потом нашёл путь к дому через весь Лондон. Если бы Магер-шелал-хаш-баз мог рассказать всё, что знал! Но и Монти Эгг знал теперь кое-что, умея и рассказать.

- И расскажу – подумал Эгг, записывая адрес Прокторова юриста. Можно ли предположить, что запугивание старика до смерти квалифицируется как убийство? Уверенности не было; но он докопается до правды. Эгг попытался припомнить должную цитату из «Наставлений торговому агенту», но, в первый раз, не смог подобрать ничего подходящего к случаю.

- Кажется, я далеко ушёл от обычных моих дел – с грустью подумал он, - но, тем не менее, как гражданин…

И после, с улыбкой, он соединил первый и последний афоризм любимой книжки в новое мотто:

 «Заботится должно о благе нации / Всякому купцу безупречной репутации»