Небывалая кимберлийская пушка.

Crusoe, 06-2008

 

 

Приготовив плетенки, метательные орудия и все прочее, нужное для осады, римляне надеялись благодаря многочисленности рабочих рук покончить с приготовлениями в течение пяти дней и не дать неприятелю подготовиться. Но при этом они не приняли в расчет искусство Архимеда, не учли, что иногда один даровитый человек способен сделать больше, чем множество рук...

Полибий, «Всемирная история».

 

- Вот видите, мистер Сайрес, - повторял моряк, - пока у нас не будет хоть пары ружей, наши запасы останутся весьма скудными.

- Вы правы, Пенкроф, - вставил журналист, - но дело только за вами. Достаньте нам железо для дула, сталь для огнива, селитру, уголь и серу для пороха, ртуть и азотную кислоту для пистонов и, наконец, свинец для пуль - и Сайрес сделает первосортные ружья.

- Все эти вещества нам, вероятно, удастся раздобыть на острове, сказал Сайрес Смит. - Но ружье - тонкий аппарат, и для того, чтобы его изготовить, нужны точные инструменты.. В дальнейшем мы об этом подумаем.

Жюль Верн, «Таинственный остров».

 

К началу осады города Кимберли, гарнизон располагал двенадцатью горными, нарезными, дульнозарядными орудиями (2,5-in RML Mk II) калибром 2,5 дюйма – часть на горных, разборных лафетах, часть на «кафрских» лафетах (полевые лафеты с высокими колёсами для движения в зарослях и по узким тропам). Эти пушки метали шрапнельные снаряды в 3,34 килограмма на 3 000 метров, а осколочные снаряды – на 3 600 метров; впрочем, как это впоследствии выяснилось, летняя жара и географическое расположение города (1 220 метров над уровнем моря) увеличили дистанцию почти до 4 600 метров.

 

Киплинг воспел знаменитые «screw guns» - «свинчиваемые пушки», орудия с разборным стволом – в одноимённом («Screw guns», в русском переводе «Пушкари») - стихотворении:

 

В зубах неразлучная трубка, с вершин ветерок сквозной,

Шагаю я в бурых крагах, мой бурый мул за спиной,

Со мной шестьдесят бомбардиров и - милым толстушкам честь -

Тут гордость Британской Армии, все лучшее, что в ней есть, - тсс, тсс!

 

Ведь наша любовь - это пушки, и пушки верны в боях!

Бросайте свои погремушки, не то разнесут в пух и прах - бабах!

Тащите вождя и сдавайтесь, все вместе: и трус, и смельчак;

Не хватайся за меч, не пытайся утечь, нет от пушек спасенья никак!

…

(пер. Грингольца).

 

В 1899-м, волею судеб и британской неготовности к войне, когда-то лучшие в мире лёгкие, разборные, мобильные горные орудия образца 1879 года стали крепостной артиллерией вотчины Сесиля Родса. За двадцать лет пушки успели изрядно устареть, стреляли небольшими снарядами, дымили газами чёрного пороха, и сам Король алмазных полей – Родс – обзывал их «имперскими пугачами».

 

 

Рис. 1. «Screw guns» в Кимберли.

 

Через два дня после начала войны, в Кимберли подоспели и две старые стальные пушки (7 pr ("Steel") Mark IV 200 lb RML) калибром 3 дюйма, вес снаряда 3,46 килограмма, дальнобойность около 2 700 метров.

 

Город обороняли 4 600 солдат и офицеров, но едва ли половина из них получила достаточную подготовку. Некоторые – по словам очевидцев – не могли толком примкнуть к винтовке штык.

 

Буры обложили Кимберли отрядом в 3 000 – 5 000 человек при девяти полевых орудиях: восемь 75-мм крупповских пушек (75-мм KRUPP QF (Feldkanone L/24)), с дальнобойностью при стрельбе осколочными, 6,12-килограммовыми гранатами, – 5 500 метров; при стрельбе 5-килограммовыми шрапнельными снарядами – 3 200 метров и ещё у буров была одна старая дульнозарядная армстронговская трёхдюймовка (9 pr 8 cwt ARMSTRONG RML), вес снаряда около 5 килограммов, дальность стрельбы – 3 200 метров..

 

Рис. 2. 75-мм крупповские пушки буров на позициях.

 

По общему весу шрапнельного залпа, преимущество оказалось на стороне голландских мужиков: 60 кг против 47; дальнобойность немецких пушек позволила бурам разместить батареи за пределами досягаемости шрапнели из Кимберли. Более того, осаждающие окружили огневые позиции сухой каменной кладкой, против которой трёхкилограммовые английские снаряды ничего не могли.

 

За время осады бурские канониры выпустили по городу около 8 500 снарядов с крайней неразборчивостью в целях: наводчиков в равной степени привлекали и гражданские и военные объекты. Потери осаждённых от обстрелов оказались невелики – 9 гражданских лиц и 1 солдат – но поначалу безнаказанный вражеский обстрел крайне удручал население.

 

В столице южно-африканского горного дела, в центре Алмазных полей работали многие инженеры. Среди них оказался американец Джордж Лабрам. Он приехал в Африку в 1893 году, чтобы построить при одной из кимберлийских шахт новую дробильную установку, дослужился до главного инженера компании «Де Бирс», но в августе 1899 уволился ради нового места в Йоханнесбурге. Сборы отняли несколько времени, и Лабрам не успел выехать из Кимберли до начала осады.

 

Высококвалифицированный механик занялся работами для нужд обложенного врагами города. В первые три недели осады он сконструировал промышленный рефрижератор для скоропортящихся продуктов питания – важная в Африке вещь; построил резервную систему водоснабжения Кимберли (вскоре она стала единственным в городе источником пресной воды, помимо двух родников); закладывал мины и строил оборонительные сооружения вместе с сапёрами гарнизона. Когда городская артиллерия расстреляла треть боезапаса, Лабрам наладил на заводе «Де Бирс» производство снарядов, зарядов и взрывателей для 2,5-дюймовых орудий.

 

Случилось так, что ещё до войны «Де Бирс» заказал металлическую заготовку для вала какой-то шахтной машины: цилиндр диаметром 28 сантиметров и 3 метра длиной. Теперь она лежала без дела во дворе мастерской, попалась на глаза Лабраму и американцу пришла в голову удивительная мысль – сделать из ненужной теперь болванки крупнокалиберное орудие. Лабрам был гражданским специалистом, ничуть не оружейником, но человеком умелым и мыслящим; он поделился идеей с главным чертёжником «Де Бирса» Эдвардом Гоффе, и коллеги принялись искать литературу по выделке пушек. В Кимберли нашлись несколько параграфов из Британики, несколько статей в старых инженерных журналах, учебное пособие по боеприпасам – издание министерства обороны; один из офицеров-энтузиастов Артиллерии алмазных полей передал штатским механикам руководство артиллериста из собственной библиотечки.

 

Негусто, но Лабрам решил, что сможет построить пушку. Он обратился к начальнику артиллерии - подполковнику Шамье, нашёл в нём равнодушие и пошёл к самому Родсу. Лорд Сесил узнал о замысле своих инженеров в рождественскую ночь 1899 года и тотчас дал согласие. Работа началась на следующий день.

 

Грубый предварительный расчёт показал: для дальнобойности в 7 600 метров необходим калибр 100 миллиметров, снаряд весом в 12,7 килограмма, заряд в 2,26 килограммов (2 785 куб. см.) чёрного пороха. Длина пороховой каморы – 304 миллиметра, диаметр – 107,9 миллиметров. Размеры стальной заготовки вполне это позволяли. Лабрам прикинул давление в каморе – 22 тонны на квадратный дюйм, и решил усилить казённую часть ствола стяжными кольцами – он имел дело не с оружейным материалом и опасался, что болванка изготовлена из стали с недостаточным содержанием углерода.

 

(После осады кимберлийские инженеры смогли узнать нормы того времени: предел прочности кованой орудийной стали не менее 34 тонн на кв. дюйм (525,1 МПа); измерения передела прочности материала болванки дали величины от 416,99 до 463,33 МПа.)

 

Лабрам решил, что орудие будет нарезным, казнозарядным, с поршневым замком и картузным заряжанием (изготовить снарядные гильзы в мастерских «Де Бирс» было решительно невозможно). Никаких противооткатных и накатных устройств не предполагалось – отчасти по техническим соображениям, но более из-за того, что никто толком не знал о работе этих приспособлений. Механики рассчитывали, что совокупного веса орудия и лафета вместе с тормозными башмаками будет достаточно; так и оказалось на практике.

 

Прежде всего, болванку обточили по наружной поверхности: 26,67 сантиметра в казённой части, 22,06 сантиметра у дульного среза. В нужном месте оставили заплечики в 3 мм для опоры цапфового кольца. Затем началось высверливание канала ствола: сверление прошло в три прохода. Сначала заготовку установили на токарный станок и просверлили сквозное отверстие диаметром в 38 миллиметров. Затем отверстие расширили спиральными свёрлами: проточка на втором проходе до 76,2, на третьем – до 100 миллиметров. Рабочие трудились круглосуточно и закончили высверливание ствола за неделю. Окончательный калибр – 104 мм (4,1 дюйма) – пушка получила позднее, после проделывания нарезов.

 

Пока мастеровые точили болванку, Гоффе и Лабрам трудились над чертежами прицельного приспособления, затвора, стяжного обода, лафета, и снарядов, не говоря уже о приспособлении для нарезки ствола – уникальный инструмент был разработан с нуля. Механики размышляли над новыми для них проблемами, экспериментировали, пробовали и ошибались без практики в орудийном деле. К счастью, некоторые из рабочих имели опыт работы в Вулиджском или Элсвикском арсеналах и помогали своим инженерам советами и предложениями.

 

Для укрепления и установки ствола на лафет подготовили стяжные кольца и кольцо цапфы: девять колец плюс кольцо цапфы внутреннего ряда и четыре внешних кольца. Ободья изготовили из полос пудлингового железа 15,2 х 6,35 сантиметра: низкоуглеродистый металл нарезали на куски надлежащей длины, согнули в кольца, сварили встык и обточили до нужных размеров – до внутреннего диаметра в 36,2 сантиметра (наружные обручи) и 26 сантиметров (внутренний ряд). Основная трудность обнаружилась с кольцом цапфы: наличное оборудование не позволяло сваривать металл такой толщины. Выход нашёл самый умелый кузнец: он взял брус железа 15,2 х 15,2 сантиметра, просверлил посредине и насквозь отверстие и расширил его до нужного диаметра последовательными нагреваниями. Кольцо цапфы обточили до точных размеров, затем выточили и сами цапфы. Теперь можно было напрессовывать кольца на ствол.

 

Ствол ухватили цепью и подняли деррик-краном, казённой частью вверх; через канал ствола пустили постоянный поток холодной воды. Обручи нагревали на дровяном огне до нужного расширения и надевали с тыльной части трубы, один за другим. В первую очередь надели цапфовое кольцо: оно упёрлось в заблаговременно оставленные заплечики и сразу же встало в нужное по оси ствола место. Вновь установленный, ещё раскалённый обруч немедленно фиксировали струбциной; следующее (нижнее) за горячим обручем кольцо охлаждали водой из садового шланга. После того как семь обручей позади цапфового кольца остыли и плотно сели на ствол, трубу перевесили дулом вверх и надели два оставшихся обруча внутреннего ряда. Затем ствол с напрессованными внутренними кольцами отвезли на завод, обточили посадочные места для четырёх обручей верхнего ряда, посадили внешние ободья описанным выше способом и ещё раз обточили наружную поверхность верхних колец.

 

Рис. 3. Орудие Лабрама. С оригинальных чертежей.

 

 

После долгих раздумий, Лабрам остановился на многозаходной нарезке в 32 правозакрученных канавки шириной в 6,35 и глубиной в 1,58 миллиметра. Чтобы снизить нагрузку на само орудие и на направляющий поясок снаряда, инженер остановился на нарезке с прогрессивной крутизной: угол наклона непрерывно увеличивался от 1 : 100 у каморы до 1 : 32 к дульному срезу; на последних 58 сантиметрах длины ствола наклон оставался постоянным – 1 : 32. Механики справились с разработкой и изготовлением замысловатого инструмента для производства канавок, первые миллиметры нарезов дались с огромными трудами, но затем непрерывную работу завершили за 48 часов. Камору расточили до диаметра 10,79 сантиметров и нарезали резьбу для поршневого затвора.

 

 

 

Рис. 4. Устройство поршневого затвора.

 

Поршневой затвор в основе своей простое резьбовое соединение, некоторый болт, завинчивающийся в казённую часть пушки и перекрывающий прорыв газов назад. Но резьба поршневого затвора вырезана, она не сплошная, чередуется с гладкими секторами. В поршневом гнезде вырезы в резьбе стоят против резьбовых секторов затворного поршня. Тем самым, заряжающему не нужно крутить затвор по всей длине резьбы, туда и обратно: он просто вставляет его (резьбовые части свободно проходят в гладкие, вырезанные секторы-проточки) и потом доворачивает на, например, четверть оборота. Тогда резьбовые участки поршня входят в резьбу гнезда и затвор закрывается. Лабрам поначалу хотел сделать затвор, запирающийся при повороте на одну шестую оборота, но отказался от этой мысли: его орудию была не нужна скорострельность, а работа с проточкой резьбы отняла бы два драгоценных дня. Итак, он сделал затвор с непрерывной резьбой.

 

Далее. Сама по себе винтовая пара не предохраняет от прорыва газов по виткам резьбы; её, соответственно, уплотняют так называемым «обтюратором», то есть уплотнением. Естественно, что обтюратор необходим лишь при картузном, раздельном – как у Лабрама – заряжании. Если использовать снаряд с латунной гильзой, то газы задерживает сама гильза, но выделывать гильзы в осаждённом Кимберли было невозможно. Лабрам – я говорил об этом – остановился на раздельном заряде и, соответственно, должен был сделать и обтюратор.

 

 

Рис. 5. Устройство обтюратора поршневого затвора.

 

Как видно из рисунка 5, обтюратор работает просто – при выстреле, пороховые газы давят на головку грибовидного стержня и обжимают асбестовую подушку, обеспечивая уплотнение резьбового стыка. Именно так и сделал Лабрам. Для него – опытного инженера – это было очевидным техническим приёмом.

 

Рис. 6. Затвор орудия Лабрама – окончательный вариант. С оригинальных чертежей.

 

Но обратимся к рисункам 3 и 6. Чтобы пушка выстрелила, заряд в картузе надо как-то поджечь и для этого используется запальный канал. Лабрам использовал вытяжную трубку.

 

Рис. 7. Воспламенение заряда вытяжной трубкой через запальный канал по оси затвора.

 

Первоначально, инженеры Кимберли – как то показано на рисунке 3 - просверлили запальный канал через стяжные кольца в камору. Затвор оставался «глухим», но по ходу боевого применения пушки – я расскажу об этом ниже – радиальный канал стал причиной повреждения орудия и Лабрам проделал для запала осевое отверстие через поршень затвора.

 

Не буду останавливаться на прицельном приспособлении и механизмах подъёма ствола – ствол поднимали воротом, угол возвышения мог изменяться от 0 до 26 градусов. Желающие могут узнать подробности в Журнале Южноафриканского Общества Военной истории. Равно обойду вниманием и лафет – скажу лишь, что колёса специально не делали, а взяли от старого шахтного паровозика, но упомяну о более интересном деле: о снарядах.

 

Лабраму пришлось вырабатывать снаряды самому. И он сделал их целиком; если же говорить обо всём объёме работ и приспособлений, то немногими заимствованными – то есть не произведёнными в мастерских осаждённого Кимберли компонентами - стали порох, вытяжная трубка и детонаторы. Горные разработчики накопили достаточно пороха – как крупнозернистого, для зарядов – пороховые шашки диаметром 11 миллиметров и длиной в 50,8 миллиметров – так и молотого, для взрывателей. С начала осады, Лабраму уже пришлось делать снаряды для 2,5-дюймовок и он накопил некоторый опыт.

 

Для самодельного орудия предусмотрели 2 вида снарядов: бомба и осколочный, оба весом в 12,7 килограммов и длиною в 33 сантиметра. Оболочка бомбы отливалась из стали, осколочного снаряда – из железа; для упрощения литейного процесса, цилиндрические корпуса изготовлялись открытыми с обоих торцов. Нос снаряда рассверливался и нарезался для установки взрывателя. Сами взрыватели навинчивались перед заряжанием пушки. Основание закрывали ввинчиваемой медной заглушкой. Чтобы предупредить преждевременный разрыв снаряда, каждый корпус проверяли на скрытые литейные дефекты паром под давлением 8,62 атмосферы. После отливки, корпуса покрывали изнутри лаком, обтачивали до наружного диаметра 102 миллиметра и вытачивали паз для направляющего медного пояска; сам поясок был шириной в 19 миллиметров, с тремя канелюрами по окружности – способ убрать излишки меди и предупредить загрязнение нарезки ствола остатками пояска. Корпус вмещал взрывную начинку в 0,454 килограмма пороха.

 

Основание каждого снаряда метили надписью «ДЕ БИРС» и изображением ромба (очертания бриллианта); но некоторые снаряды украсили и второй надписью, на корпусе, у направляющего пояска: «С наилучшими от CJR» (Сесиль Джон Родс). Местный мануфактурщик предоставил оружейникам мешки для картузов, из шерстяной саржи, прошитые шёлком, вместимостью в 2,2 килограмма пороха.

 

Взрыватель Лабрама не был инерционным в полном смысле этого слова, хотя и не требовал удара о землю исключительно под крутыми углами.

 

Рис. 8. Взрыватель Лабрама. С оригинальных чертежей.

 

Движущийся элемент «кимберлийского» взрывателя – стальной ударник магазином и жалом: нижняя, цилиндрическая часть рассверлена в основании и заполнена молотым порохом – магазин; верхняя, коническая – жало. Магазин отделён от корпуса взрывателя муслиновой прокладкой. Прочее ясно из чертежа. При ударе, инерция свободно двигающегося в корпусе ударника сминает свинцовую чеку, сжимает пружину, жало ударяет по детонатору, огонь бежит по огневой трубке, воспламеняет порох в магазине и, затем, в корпусе снаряда. Взрыватель Лабрама работал эффективнее стандартных британских взрывателей мгновенного действия того времени и даже позднейших – они часто отказывали на острых углах падения, но конструкция Лабрама оказалась свободна от этого недостатка, случаев неразрыва его снарядов не отмечено.

 

После 24 дней непрерывной работы пушка была готова. Всё это время, мастеровые трудились под огнём врага, два снаряда попало в завод, несколько упали рядом. Орудие окрестили именем «Длинный Сесил» в честь Сесиля Родса и в пику бурским «Длинным Томам» - о них чуть позже.

 

Рис. 9. «Длинный Сесил» и его создатели.

 

19 января 1900 года «Длинного Сесиля» выкатили на испытание. Пришёл сам Родс. По ходу работ, Король алмазных полей живо интересовался ходом дел и теперь не преминул увидеть пробу пушки; собрались видные горожане и офицеры гарнизона. Родс пригласил начальника артиллерии Кимберли – подполковника Шамье – произвести первый выстрел. Ходят толки, что подполковник отказался – он, де, служит в Королевской артиллерии и может стрелять только из орудий, апробированных военным министерством, а это огнестрельное изделие – о чём Шамье официально и публично заявляет – к таковым не относится. Тут – как говорит молва - Родс просит подполковника отойти подальше, где безопаснее, и посылает свою коляску за миссис Пикеринг – женой управляющего компанией «Де Бирс». Леди приезжает; Родс подводит её к пушке, вкладывает в руку вытяжной шнур и просит дёрнуть. Миссис Пикеринг с некоторыми опасениями тянет тёрочный шнурок и «Длинный Сесил» выпускает первый снаряд по позиции буров у Вспомогательной насосной станции. Граната улетает на 7 200 метров и взрывается среди спокойного доселе осадного лагеря, вызвав отчаянный переполох среди африкаанеров – об это мы доподлинно знаем из перехваченных бурских писем.

 

Следующие пятнадцать снарядов (несколько выстрелил сам Родс) выпустили с разными углами возвышения, составили артиллерийские таблицы: дальность при разных углах, давление, температура, скорость ветра, вес порохового заряда, откат и т.п. Военных артиллеристов то ли не позвали, то ли сами они не захотели ввязываться в это дело, но таблицы вычислили сотрудники «Де Бирс»: Лукас и Корнуолл. Падение снарядов засекали теодолитами с двух точек - у самого орудия и на форте Родс, в шести километрах от огневой позиции; расстояния вычисляли триангуляцией.

 

После испытаний, орудие вновь отвезли на фабрику для проверки. Никаких повреждений не нашлось, инженеры кое-что изменили в прицеле и подъёмном механизме. Немного подточили резьбу затвора – после пробных стрельб он стал туго открываться. Шамье заинтересовался орудием. В его служебных записях от 19 января в колонке «Примечания» стоит собственноручное: «Испытания «Длинного Сесиля». Хороший результат, но Лабрам ЗАХОЧЕТ использовать чересчур мощные заряды». Дальнейшее показало, что тут Шамье оказался прав.

 

21 января «Длинного Сесиля» передали Артиллерии алмазных полей. Военные придали орудию расчёт в 10 человек, командир – сержант Джеймс Витон: сам в прошлом морской артиллерист, сержант набрал в команду бывших моряков Королевского флота. Десять артиллеристов и пушка Лабрама поступили в распоряжение лейтенанта Королевской артиллерии Клоуза и отправились нести службу на Маячный редут № I.

 

23 января «Длинный Сесил» произвёл первый боевой выстрел: в тот день он выпустил 18 зарядов, на следующий – 57.

 

29 января, орудийный расчёт, подогреваемый энтузиазмом Лабрама и, несомненно, собственным, загрузил в холодное орудие 2,72 килограмма пороха (при положенных 2,26) и дал первый, утренний выстрел. Выстрел, по словам Гоффе «вышел ненормально громким и дал странное эхо; всем показалось, что дело пошло как-то не так». Из дневников обитателей осаждённого Кимберли явствует, что «ненормально громкий выстрел и странное эхо» услышал весь город, а орудийный расчёт ничуть не усомнился в нехорошем обороте дела.

 

Лопнуло стяжное кольцо верхнего ряда в месте радиального запального отверстия. Орудие перевезли на завод, верхние обручи раскалили и сняли со ствола; тогда выяснилось, что два внутренних кольца под повреждённым внешним тоже лопнули. Внутренний обод сняли; сам ствол остался цел и при прежних размерах, хотя внутренний диаметр каморы и увеличился на 0,79 миллиметра.

 

Инженеры долго размышляли о причине; в конце концов, кто-то из них обнаружил следы пороха на стяжных кольцах в районе запальника и понял, что газы прорываются сквозь радиальное отверстие и разрушают казённую часть. Запальный канал немедленно забили; новый просверлили сквозь поршень и грибовидную головку затвора. К затвору приспособили устройство, предохраняющее от вылета вытяжной трубки при выстреле. На ствол установили новые ободья. После двухдневного ремонта, орудие вернулось на позицию и дало один выстрел – но тут раскололась грибовидная головка. Установили запасной затвор, выстрелили. Грибовидная головка снова раскололась. Гражданские механики пустились в размышления и гипотезы, пока один из слесарей не рассказал, что слышал о подобном в Вулидже: поршневые затворы с запальным каналом по оси рвутся, если не закалить их в масле. Обезумевшие от гипотез инженеры послушались слесаря и дело пошло на лад; впрочем, кимберлийские оружейники на всякий случай изготовили и запасные затворы. После пятидесяти следующих выстрелов они нашли, что поршень несколько утончился у самой грибовидной головки. Гоффе сменил затвор и после такое случилось дважды. После осады Гоффе направил запрос в Вулидж и получил ответ в июне 1900 года, от мистера Дональдсона: возможно, что разрыв головки и утончение шейки поршня – результат чересчур резкого перехода от головки к валу; простая фаска поправила бы дело и без закаливания в масле.

 

Инженеры справились с трудностями, теперь орудие без помех вело огонь по вражеским позициям к северу и западу от Кимберли.

 

6 февраля к бурам подоспел «Длинный Том» - один из четырёх «Томов»: 155-мм орудие SHNIEDER (CREUSOT), калибр 155-мм, вес снаряда 43 кг, дальность стрельбы до 11 000 метров.

 

 

Рис. 10. «Длинный Том» в транспортном положении.

 

Это был не просто «Длинный Том», а «обрезанный» «Длинный Том» по прозвищу «Иудей». Он потерял немного крайней плоти после стрельбы по осажденному бурами Ледисмиту: 5 декабря 1899 года, ночью, из города вышел британский диверсионный отряд, захватил орудие, но перетащить в город не смог – слишком тяжело; британцы сняли затвор и изуродовали ствол подрывным зарядом. «Тома» отвезли в Преторию, заменили затвор и обрезали повреждённую часть ствола. Теперь «Иудей» вышел против «Длинного Сесила».

 

7 февраля «Том» дал по городу первый выстрел. Разрывы сорокакилограммовых осколочных и шрапнельных снарядов вызвали чуть ли ни панику среди населения, успевшего привыкнуть к безобидным обстрелам полевой артиллерии буров. 9 февраля, в 6 часов вечера, тяжёлое орудие африкаанеров, отработав весь военный день, дало завершающий выстрел: снаряд попал в городской Гранд Отель, прямо в комнату Лабрама. Именно к этому часу инженер зашёл к себе на квартиру, чтобы переодеться к обеду у Родса, и был убит на месте.

 

Рис. 11. Разрушенная снарядом «Длинного Тома» комната Лабрама.

 

Похороны состоялись на следующий день и богобоязненные голландские лапотники не отказали себе в удовольствии пострелять по похоронной процессии от городского госпиталя до кладбища Гладстона. Обстрелы стали опасны для жителей и 11 февраля 3 000 детей и женщин Кимберли спустились в подземные убежища до конца осады.

 

На следующий за смертью Лабрама день, Шамье написал в книге учёта снарядов: «Лонг Сесил» - бедный Лабрам убит – приказал уменьшить все заряды до 4 фунтов. Пушка более не выйдет из строя». Осаду Кимберли сняли 15 февраля; с 10 по 15 февраля, орудие Лабрама дало 107 выстрелов, безо всяких поломок и поражало цели на расстоянии в 5 900 метров. «Сесил» бил и по позиции «Тома» - Камферсдаму; но буры замечательно окопали тяжёлое орудие, скрыли его за высоким гребнем шахтных отвалов, и поразить цель было чрезвычайно сложно. Сам «Том» по «Сесилю» не стрелял – тому нет свидетельств, но есть иные, неопровержимые данные: буры посылали чуть ли не все снаряды в сам Кимберли, а не в городские форты. 15 февраля, «Длинный Сесил» проводил бегущего из под города «Длинного Тома» шестью последними выстрелами.

 

За время осады буры выпустили по городу 8 500 снарядов; защитники ответили 2 281 пушечным выстрелом. За 28 дней боевой работы «Длинный Сесил» выстрелил 260 раз. Подсчёты показывают, что самодельная пушка Лабрама превзошла любое прочее орудие Кимберли по интенсивности огня за всё время осады.

 

Буров отогнали от города. 18 февраля, «Сесил» вернулся в парк Артиллерии алмазных полей с предписанием «содержать в исправности». Он не участвовал более в боях, но слава его распространилась далеко. 9 августа специальная команда отвезла пушку в Кейптаун, к визиту Их королевских высочеств, принца и принцессы Корнуольских и Йоркских (затем короля Георга V и королевы Марии). Орудие вернулось в Кимберли 29 августа и снова отправилось в Кейптаун 26 марта 1902 года – во второй и последний раз; именно на лафете «Длинного Сесила», в упряжке двенадцати чёрных волов отправился в свой последний земной путь его крёстный - лорд Сесил Родс.

 

Сегодня – если чрезмерно эмансипированные кафры не выдумали сломать Мемориал - «Длинный Сесил» стоит на постаменте в Кимберли, в окружении снарядов «Длинного Тома»; неподалёку отдыхает и инженер Джордж Лабрам.

 

Когда протрубит седьмой ангел, «Длинный Сесил» подаст голос и Лабрам отправится к Архистратигу Михаилу, налаживать артиллерию небесному воинству. У меня нет в этом никаких сомнений.

 

 

 

Литература.

 

{1} The South African Military History Society, Military History Journal - Vol 4 No 1 «LONG CECIL. The Gun made in Kimberley during the Siege» by Colonel D.E. Peddle

 

{2} АРТИЛЛЕРИЯ, Военное Издательство Министерства Обороны Союза ССР Москва 1953.

 

{3} The Great Boer War by Sir Arthur Conan Doyle, Publisher: BiblioBazaar; Lrg edition (November 14, 2006)

 

{4} KEKEWICH IN KIMBERLEY by O'Meara, Publisher Medici Society London & Strassburg, 1926.

 

{5} The Boer War: Illustrated Edition (Hardcover) by Thomas Pakenham, Publisher: Random House; Illustrate edition (September 27, 1994).